... пришло на ум эссе испанского писателя Артуро Перес-Реверте о коллективной вине. Хотелось бы предложить его вашему вниманию
Не уверена, какой тег нужно выбрать. Если пост окажется не в тему, прошу модератора удалить его.
Не все невинные одинаковы
Какое совпадение: несколько дней подряд смотрел на видео этот завлекательный английский сериал о Второй мировой войне, недавно прочел «Пожар» — роман Йорга Фридлиха о союзных бомбардировках германских городов, — и только что мне попалось заявление самого Фридлиха о том, что трупы погибших под бомбами гражданских лиц, положенные рядами совершенно такие же, как в нацистских лагерях уничтожения, и что в обоих случаях общим является страдание невинных, которые никого не хотели уничтожать. Но позвольте. Возможно, сейчас время такое, но это слово «невинный» засело у меня в темечке и в клавишах компьютера. Я не перестаю об этом думать. Невинность — понятие относительное. Попробую объяснить. Одно дело, когда к Анне Франк заявляется какая-то свинья в форме СС, заставляет ее нацепить желтую звезду, а потом отправляет принять газовый душ, потому что все евреи, цыгане, красные и педерасты не имеют права на существование, — и совсем другое, когда подданным страны, заставлявшей с невиданным варварством и жестокостью целые народы стоять перед ней на коленях, выписывают счет, как говорят в Мексике, «под нуль». Кому-кому, но не мне в уши можно петь о равенстве, потому что песенку о невинных я знаю наизусть получше некоторых записных теоретиков данного предмета. Я провел почти полжизни, наблюдая подобные спектакли, и о невинных жертвах и палачах знаю из первых рук. Да, конечно, повсюду есть невинные. Но они не все одинаковые.
читать дальшеПоясняю далее. Абсолютно безвинен, разумеется, любой ребенок — существо с испуганными глазами, который тянет руки вверх перед нацистским палачом в варшавском гетто — точно так же, как и палестинский ребенок, который теперь поднимает их перед автоматом израильского палача. Но вот насчет невинности белокурого мальчика, сожженного вместе со своими родичами в руинах Дрездена, у меня есть сомнения. Я говорю не о невинности индивидуальной, а о невинности коллективной. Исторической. Ведь я видел того же мальчика, одетого в штурмовку Гитлерюгенда, с восторгом салютующего фюреру на пару, со своей белокурой матерью, пышущей здоровьем арийкой, с косами и прочим, которая плакала от счастья, взволнованная проходом дяди Адольфа. А дядя Адольф, как известно, пришел в Германии к власти со всей сворой преступников и психопатов не путем военного переворота или гражданской войны, как Франко в Испании, но вполне легальным путем, со всеми законными документами, через урны избирателей — просто потому, что был точным воплощением того идеала, которого в тот момент вожделела Германия: один рейх, один народ, один вождь. И я готов поклясться на Библии, что Гитлер не был случайностью, он был воплощенной немецкой мечтой, способом нового понимания прошлого, настоящего и будущего. Национальная концепция мира и жизни, коллективное Weltanschauung (- нем. мировосприятие ), как говорил Шпенглер, подобно той, которую имели преступники Милошевич и Караджич, — это им расточал улыбки Хавьер Солана в теленовостях, пока другие пересчитывали погибших в Сараево, — со всеми убийствами и этническими чистками эти деятели были воплощенным идеалом сербского народа, точно так же, как сегодня жестокость Джорджа Буша отражает в себе параноический, безграмотный, чванливый идеал по меньшей мере половины Соединенных Штатов, которая за него голосовала.
Я хочу сказать, что при историческом подходе невинность нужно рассматривать при помощи пинцета. Жертв — вместе, правильно. Но нельзя путать. Хоть они и похожи, но не все мертвые одинаковы, пусть «политически корректные» глупцы и утверждают обратное. И было бы несправедливым и опасным складывать в одну кучу тех, кто не совершил другого греха, кроме того, что родился белокурым или черноволосым, имел длинный нос или кровь с таким-то резус-фактором или имел неосторожность подставить свой затылок под пистолет какого-нибудь подонка — и тех, кто соучаствовал, и пользовался, и отворачивался, потому что трагедия не затрагивала его интересов. Короче говоря: идиоты, которые в восторге аплодировали верховному «мерседесу» со свастикой, а потом, когда показали печи крематория с дымящимися костями, стали убеждать нас, что они ничего не знали, что они только мимо проходили, что их заставили. Это невинные задним числом, которые еще могут вернуться в такие же ряды восторженных патриотов, - но они ни в коей мере не равны тем, кого из-за их молчаливого согласия, трусости и жестокости отправляли на смерть.
© Артуро Перес-Реверте